Граф А.С. Уваров - ополченец. А.В. Жук (Омск).

А.В. Жук

ГРАФ А.С. УВАРОВ - ОПОЛЧЕНЕЦ

В связи с началом
Крымской войны Высочайшим приказом от 19 мая 1855 года (все даты здесь и
далее по старому стилю) граф Алексей Сергеевич Уваров, 31 года от роду,
состоящий при Кабинете Его Императорского Величества в чине
коллеж­ского советника (VI класс, соответствовал полковнику в армии и
капитану I ранга во флоте) и в звании камер-юнкера Двора Его
Императорского Величества, был определен в 122-ю Гороховецкую дружину
ополчения Владимирской губернии с пере­именованием в капитаны, согласно §
26 п. 4а Положения о Государственном Подвижном Ополчении. Владимирское
гу­бернское ополчение создавалось на правах дивизии (одиннад­цать дружин
четырехротного состава) весной 1855 года в соответствии с Высочайшим
манифестом от 29 января о сфор­мировании Государственного Подвижного
Ополчения. Началь­ником Владимирского ополчения губернское дворянство
избрало Михаила Андреевича Катенина - полковника лейб-гвардии
Преображенского полка, адъютанта Великого Князя Михаила Павловича,
незадолго перед началом войны вышед­шего в отставку.

27 мая капитану 122-й
дружины графу А.С. Уварову была подчинена вторая рота. Обмундирование
ополченцев 1855 года выгодно отличалось как по простоте и удобству, так и
по пос­ледовательно проведенному «русскому стилю», от формы того
времени. Офицер-ополченец был облачен в высокие, лаковой кожи сапоги с
красными сафьянными отворотами, шаровары и полукафтан (во Владимирском
ополчении - серые) и подпо­ясан красным кушаком с гайкой, покрывавшей
пряжку. Вне строя полагалась обыкновенная офицерская шинель серого
сукна, либо офицерское пальто (зимой - с бобровым воротни­ком). Вместо
эполет 23 мая 1855 года были введены погоны. На голове - серая
офицерская фуражка с кокардой и большим бронзовым крестом на тулье.
Личное оружие - пехотная полусабля с темляком, на лакированной черной
портупее, как у морских офицеров. Очевидно, что, по опыту прежних
ополче­ний, начиная с 1806 года, форма 1855 года была, фактически,
экспериментальной: на ней пробовались как общие принципы, так и
отдельные элементы снаряжения в пользу грядущих ре­форм. Высокие сапоги,
шаровары и полукафтан - во всем этом легко узнать обмундирование времен
Императора Алек­сандра Александровича; офицерский же кушак 1880-х годов
прямо копировал кушак ополченца Крымской войны. Стихий­ные отступления
ратников от формы также носили перспек­тивный характер: суконные
полукафтаны и шаровары заменялись по летнему времени на полотняные,
высокие сапо­ги - на обычные, кушаки - на шерстяные шарфы.

На вооружение ратникам
передали ружья, которые храни­лись в арсеналах Артиллерийского
Департамента еще с Турец­кой кампании 1828-1829 годов. «Данные нам
ружья, сравнительно с неприятельскими, - вспоминал ветеран
Влади­мирского ополчения В.Ц. Герцык, - нельзя было иначе на­звать как
тяжелым, неуклюжим дрекольем, не приносящим никакой пользы при стрельбе»
(Герцык В.Ц., Государственное ополчение Владимирской губернии 1855-56
гг. Изд. ВУАК. 1900). Поэтому в параграфе 61-м Положения о
Государствен­ном Подвижном Ополчении указывалось: «если ратники будут
иметь собственные штуцера, или винтовки и ружья, то дозво­ляется им
сохранить таковые при себе в ополчении». Восполь­зовавшись этим, граф
А.С. Уваров закупил на собственный счет за границей партию штуцеров или
ружей - единственный случай во всем Владимирском ополчении.

Как никогда не бывший в
военной службе, граф А.С. Ува­ров принадлежал к тем ополченским
командирам, в которых ратники-крестьяне «видели своих господ, надевших
только ополченские кафтаны, как и себя признавали солдатами только
потому, что их иначе одели и дали в руки ружье» (Герцык В.Ц., 1900).
Командиров такого типа подчиненные называли, по привычке, лишь по имени и
отчеству, не упоминая ни зва­ния, ни фамилии. И вряд ли бы Алексей
Сергеевич преуспел в обучении своей роты, если бы не прикомандированные
«старо­служащие и благонадежные по нравственности и знанию фронта нижние
чины из батальонов внутренней стражи и ин­валидных команд» (Инструкция
по обучению дружин, пара­граф 7).

17 июля 122-я
Гороховецкая дружина выступила в поход. За два дня до этого командующему
дружиной капитану камер-юнкеру Двора Его Императорского Величества
князю Григорию Алексеевичу Щербатову было объявлено Монаршее
благоволе­ние - по представлению производившего смотр дружины
гене­рал-майора Свиты Его Императорского Величества Астафьева об
успешном сформировании и удовлетворительном состоянии по строевой части.
26 октября, после трехмесячного перехода, дружина прибыла в город
Цибулев, Киевской губернии, к Средней армии и вошла в состав Ладожского
резервного егер­ского полка.

По прибытии к месту
дислокации, в дружине возобновилась боевая учеба, которая также была
много проще общевойско­вой. Согласно Высочайше утвержденной 21 февраля
1855 года инструкции, обучать ратников надлежало лишь вольному и беглому
шагу, а в сомкнутом строю - строить колонну справа по первому и пятому
взводу, колонну из середины по знамен­ному полувзводу, колонну в атаке и
каре. Ружья полагалось держать вольно, а из ружейных приемов следовало
усвоить лишь: на караул, на руку, на перевес, ружье вольно, заряжение
без счета и от дождя. В то же время, специально подчеркива­лось, что
«главное внимание должно быть обращено на обуче­ние стрельбе в цель»
(Инструкция по обучению дружин, параграф 4); а «что касается до
егерского учения как в сомкну­том фронте, так и в россыпном строю, то в
сем отношении дружины должны быть доведены до желаемого совершенства,
руководствуясь правилами, предписанными в Уставе о полевой службе»
(Инструкция по обучению дружин, параграф 6), Соот­ветственно, каждой
дружине были приданы, для обучения застрельщичьему делу, специально
подготовленные кадровые офицеры.

Кончина отца А.С,
Уварова, графа Сергея Семеновича 4-го сентября 1855 года и необходимость
устройства дел вынудили Алексея Сергеевича подать в отставку. Прослужив
в 122-й Гороховецкой дружине неполных семь месяцев, капитан граф А.С.
Уваров был уволен, «за болезнию», Высочайшим прика­зом от 9 декабря 1855
года с переименованием в прежний чин и с возвращением в прежнее звание.
В связи с тем, что уволь­нение его состоялось до расформирования
дружины летом 1856 года, Алексей Сергеевич не был удостоен наград и не
получил права носить форменный отличительный знак — крест опол­ченца,
украшенный надписью: «За Веру и Царя» и вензелем Императора Николая
Павловича.